Киселево, ОНМЦК 194-07

 

Жили-были коза да козёл. Козёл всё уходил дрова рубить, да топерици ягоду брать, да питаньё доставать. А коза дома сидела.

А подходит-то зима, [коза] и говорит: «Я пойду на сенокос». Вот так. На сенокос пошла, накосила, там покосила, козлятушкам несёт охапку синьця. И крицит:

 

 

 

«Козлятушки –

Милятушки,

Я к вам, матка, пришла,

Молоцькя принисла,

Полно вымецькя,

Полно копытецькя,

Синьця хохолок».

 

Вот козлятка-то открыли, матка всех накормила да синьця всем подавала и наказываёт: «Ягабове не открывайтё!».

Ягабова это выслушала, подслушала. И толькё матка ушла, она и закрицяла:

 

«Козлятушки –

Милятушки,

Ваша матка пришла,

Молоцькя принисла,

Полно вымецькя,

Полно копытецькя».

 

[Козлятки говорят]: «Цюём, цюём – не мамин голосок, не отперём!» Не отперли.

Матка пришла, тут покрицяла, оне ёй отперли. Матке всё россказали, как Ягабова приходила. [Матка говорит]: «Ой, не отпирайтё! Нет – она вас всех приес[т]». Ладно, и оне уж осталися.

Она [Ягабова] перековала, тожо сходила в кузлиньцю да перековала свой язык. Ну, вот, топерици и закрицяла Ягабова-то:

 

«Козлятушки –

Милятушки,

Ваша матка пришла,

Молоцькя принисла –

Полно вымецькя,

Полно копытецькя.

 

Оне обрадовались, что матка-то [пришла] и отперли. Она всех козляток приела! Толькё один в пецькю залез, дак осталса живой. Всех, всех  слопала.

Ну ладно, делать нецё[во]. Матка пришла, поревела, поревела. Козёл пришёл, (был ишшо козёл), пришёл: «Да вот, мол, вот». Ну, вот она и стала [говорить]: «Ладно, я тя, – гы[вори]т, – накормлю».

Вот топерици, она и закрицяла: «Идитё на поминки! Идитё на поминки!» Блинов напекла да и на поминки крицит: «Идитё на поминки!». Она, вот, гы[вори]т, эта-та [Ягабова] пришла, она [коза] в пецьке-то там нагрела каменья. И, это, Ягабова-то прибежала, [коза] гы[вори]т: «Открывай рот!». Она каменья и насадила [Ягабове в рот]. У иё брюхо-то  лопнуло, козлятка-та и выскоцили все. Всё.